Американский ликбез. Вооруженные силы Америки (4 серии) (Виктор Топаллер) [2010, документальный, TVRip]

Виктор ТОПАЛЛЕР: «У БЫВШИХ ЧЛЕНОВ КПСС ПЕЙСЫ ОТРАСТАЛИ ПРЯМО В САМОЛЕТЕ!»

Телезрителям канала „RTVI“ не нужно представлять этого популярного журналиста и ведущего. Тем, кто не может смотреть данный канал, можно лишь посочувствовать. Сегодня Виктор Топаллер отвечает на вопросы нашего корреспондента Евгения Кудряца.

- Дорогой Виктор, готовясь к нашему интервью, в Интернете я обнаружил любопытную информацию, связанную с вашим рождением: «Виктор Александрович Топаллер родился в 1958 году в Москве в простой украинской семье питерских рабочих. Отец его Олекса Аполлонович и мать Глафира Степановна долго не могли понять, откуда у них взялся еврейский ребенок…». Хотелось бы, чтобы вы прокомментировали эти шуточные строки.

divan2- Ну, тут особенно комментировать нечего. Как-то давно ко мне обратился Владимир Туровский, который создал сайт «Цветы эмиграции», с просьбой разрешить опубликовать мою шуточную, стебную биографию. Я согласился. Любопытно, что до сих пор находятся люди, которые на полном серьезе интересуются: а не правда ли все это?

- Вы по образованию – режиссер, окончили ГИТИС. Почему вы не выбрали более популярную актерскую профессию?

- А я и выбрал. Поступил в Щукинское училище на актерский. Кстати, на одном курсе со мной учились такие известные сегодня актеры, как Андрей Смоляков и Сергей Маковецкий. После первого курса я решил, что режиссура меня интересует больше, и перешел в ГИТИС на второй курс, уже режиссерский. Закончил институт в 1981 году, между прочим, с красным дипломом. Хвастаюсь, поскольку горжусь тем, что мой диплом подписан великим Леонидом Осиповичем Утесовым. Он был у нас Председателем государственной экзаменационной комиссии. А курс вел народный артист Иоаким Георгиевич Шароев. После окончания ГИТИСа (сегодня его переименовали в РАТИ – Российская Академия Театрального Искусства) он предлагал мне остаться в аспирантуре, но я отказался, поскольку хотел заниматься режиссурой и стремился к самостоятельности. Много лет с Валерой Левушкиным я работал с ансамблем «Бим-Бом». Когда мы начинали, они были еще студентами МАИ… Параллельно с этим работал в Москонцерте, Росконцерте, ставил спектакли, проводил фестивали, ставил эстрадные шоу-программы, драматические и музыкальные спектакли в Москве, в Питере, Риге, на Дальнем Востоке. Объездил весь СССР. Последней моей работой в Союзе был спектакль «Птичий рынок». Пьесу мы написали с Анатолием Трушкиным, а главную роль играла Лия Ахеджакова.

- В 1990 году на изломе Советского Союза вы эмигрировали в Израиль. Чем был вызван ваш отъезд? Что послужило толчком для принятия этого непростого решения?

- Тут было несколько причин. Во-первых, мне стало скучно. Я понял, что ничего принципиально нового в своей жизни уже не сотворю. Еще спектакль. Еще шоу… А так хотелось рвануть, заложить новый вираж! Мне в то время было всего 32 года. Я подумал: или сейчас уеду, или не решусь никогда! Во-вторых, при всей моей огромной любви к русской культуре, литературе, театру, при всей моей дикой любви к Москве я всеми фибрами души ненавидел Советский Союз. Мне даже постоянно снились сны, будто я уехал…

- Присутствовал ли здесь «пятый пункт»?
- Если вас интересует, сыграл ли в принятии решения важную роль антисемитизм, то могу сказать – нет. Меня, правда, на третьем курсе чуть не вышибли из института. Пришла разнарядка – принять одного еврея-студента в партию. И Шароев, не спрашивая меня, написал мне рекомендацию. А вторую рекомендацию дал декан. Я был отличник, как им казалось, хороший мальчик, они и решили – вот тот самый еврей, который будет членом КПСС. Я предпринял титанические усилия, прикинулся дебилом в райкоме и добился своего: меня «забодали» старые большевики.. Разразился дикий скандал. Меня могли запросто вышибить из института, поскольку такие вещи не прощали. Но Шароев, к счастью, меня отстоял… Мне не «перекрывали кислород». Я ездил, ставил спектакли, никому не мешал… Не рвался ни на какие посты, не стремился стать главным режиссером какого-нибудь театра. Не могу сказать, что в профессиональной деятельности подвергался гонениям…
- А по идеологическим мотивам?
top- У нас очень часто придуриваются, изображая из себя мучеников. Не успеет человек уехать на Запад, как сразу заявляет, что его преследовали, КГБ его облучал специальными лучами, и вообще он – узник Сиона. Потом, правда, выясняется, что борцы за свободу, в основном, – бывшие работники горкомов КПСС и ВЛКСМ. И вообще у бывших членов КПСС пейсы начинали отрастать прямо в самолете, летящем в Израиль. В Советском Союзе они орали: «Осторожно – сионизм!», а, ступив на землю израильскую, сразу становились «ультрапатриотами», обвиняющими других в «недостаточном еврействе». Я улетал из Москвы в 1990 году и был уверен, что перестроечная эйфория кончится разочарованием. К тому же моему сыну было семь лет, и, как говорил один мой приятель, я уезжаю, чтобы через 15 лет сын не ломал голову, решая проблему отъезда. Мы жили в Москве недалеко от Белого дома, рядом с гостиницей «Украина», и когда в 1991 году случился путч, мама носила защитникам Белого дома кофе и бутерброды. После путча мама сказала мне по телефону: «Сынок, мы победили! Теперь не стыдно быть москвичом. Мы – люди! Это счастье!». И хотя я тогда уже жил в Израиле, тоже был счастлив, узнав о победе над путчистами. И в какой-то момент мне показалось, что теперь-то Россия может и станет нормальной, цивилизованной страной. Увы… Я считаю, что в России все стало еще более мерзким, чем до перестройки. Вся эта обкомовская-горкомовская сволочь просто перекрасилась. Помните? «Грязь есть грязь, в какой ты цвет ее не крась…». Раньше они сидели на спецпайках и спецдачах. Теперь сидят на ворованных нефти и газе. Раньше они развешивали портреты партийных вождей. Теперь валом валят в церкви и там бьют поклоны. Как была эта номенклатура, так она и осталась. Только еще более обнаглевшая и зажравшаяся. Я счастлив, что уехал из России, и никогда об этом не жалел!

- В Израиле вы стали «голосом» русскоговорящей общины. Работая ведущим журналистом известных русскоязычных газет, вы вели две чрезвычайно популярные еженедельные телепрограммы на Национальном телевидении Израиля. В программе «Ракурс» в прайм-тайм обсуждались злободневные политические вопросы, а динамичное ток-шоу «Визави с Виктором Топаллером» представляло телезрителям «звезд»: политиков и художников, актеров и писателей, музыкантов и поэтов… И вдруг в 2000 году вы снова эмигрируете, но на этот раз уже в США. Я так понимаю, что Страна Обетованная вас серьезно разочаровала?

- Дело не в разочаровании. Я очень люблю Израиль и считаю его своей страной. Просто очень захотелось попробовать еще раз рискнуть и прожить еще одну жизнь. Заложить еще один вираж. Я часто говорю, что эмигрант я как минимум четырежды. Вот смотрите «послужной список»:
- 1990 – Москва – Израиль
- 1990 – 1993 – Израиль
- 1993 – 1995 – Бельгия
- 1995 – 2000 – Израиль
- 2000 – Израиль – США
Что может быть интереснее, чем успеть пожить в разных странах? Именно пожить, а не приехать на неделю туристом. Жена уже похоже махнула на меня рукой и смирилась с тем, что мы мотаемся по всему миру, разбрасывая по дороге мебель и вещи… Мне очень понравилось, что когда мы покупали здесь какую-то электрическую дребедень, она задумчиво спросила: «А в Австралии такое же напряжение?..»

- В Америке вы становитесь сотрудником международного канала „RTVI“ и ведущим нескольких телепрограмм, о которых мне бы хотелось поговорить более подробно. Начнем с передачи «В Нью-Йорке с Виктором Топаллером». Мне удалось посмотреть несколько выпусков этой программы, но почему-то каждый раз вашими гостями оказывались хорошо знакомые вам люди, с которыми вы были на «дружеской ноге». Такой подход является осознанным, или среди гостей может оказаться незнакомый доселе вам герой?

- Ну, это вам так повезло или не повезло. Я действительно знаком со многими людьми по «прошлой жизни», но очень часто у меня бывают в гостях люди, с которыми я раньше не встречался. Гости приходят разные. Есть среди них такие, с которыми я знаком много лет, и у меня с ними давние дружеские отношения. Например, Владимир Винокур, Ефим Шифрин, или Геннадий Хазанов… Такие встречи имеют, конечно же, особый характер. Но есть гости, по отношению к которым я, скажем так, не испытываю положительных эмоций. Например, главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев, Владимир Жириновский или Станислав Говорухин. Но у меня есть один серьезный принцип: как бы ты не относился к человеку, он – твой гость, и будь любезен вести себя как гостеприимный хозяин. Ты можешь задавать ему болезненные, тяжелые вопросы, можешь прижимать к стене, но, избави Бог, хамить или обижать его. Иначе ты перестанешь уважать самого себя. К сожалению, в последнее время дешевый эпатаж, оскорбительная манера, жлобство стали нормой в эфире. Многие пытаются прикрыть собственную бездарность и профнепригодность «отвязанностью». Лично у меня это вызывает омерзение…
- Чем же вам не угодил главред «МК»?
- У меня когда-то не сложились отношения с Павлом Гусевым. Мы выпускали в Израиле очень популярную газету «Русский израильтянин». Когда «Московский комсомолец» приобрел половину акций этой газеты и стал ее совладельцем, я не принял новые «установки» Гусева и уволился. Через несколько лет я стал работать на русском телевидении в Нью-Йорке, и Павел Гусев оказался моим гостем в студии. Он даже не верил, что я соглашусь с ним беседовать, и пришел на программу очень настороженным, был напряжен. Передача получилась очень жесткой, но Гусев ушел довольным. Ему не нахамили, его не обидели, он – сильный человек и получил удовольствие от схватки. Мое плохое отношение к нему не изменилось, он не стал после передачи моим приятелем. Но человек пришел ко мне в гости. Нравится он мне или не нравится – факт моей биографии. Зрителю все равно заметно, кого я люблю, а кто для меня чужой… Этот человек – мой гость и раз он пришел ко мне, то я обязан относиться к нему с уважением.
- Какие критерии отбора ваших интервьюеров?
- Главный и единственный критерий отбора – Личность, интересная аудитории. А вообще, то, чем я занимаюсь, я никогда не называю «интервью». Ненавижу это слово. У меня это – своего рода словесный пинг-понг. Я сразу предупреждаю гостя, еще до беседы, что не буду задавать дурацких вопросов типа: «Будьте добры, расскажите о своих творческих планах…», на которые следуют не менее дурацкие ответы: «Видите ли, Виктор, я сейчас замыслил широкое полотно…» и т.п. У нас идет живая, свободная беседа. В этой работе сошлись три моих «ипостаси»: актерство, режиссура, журналистика. И все три играют важную роль. Без них передача выглядела бы иначе. Как актер, я стараюсь чутко воспринимать партнера. Как режиссер, должен четко чувствовать темпоритм беседы, вести ее в точном направлении, не допускать «провисов» и пустот. Одной из книг, по которой я учился, была «Режиссура как практическая психология» Ершова. Наверное, это тоже важно, поскольку помогает верно и достаточно быстро определять болевые точки собеседника, его зоны удовольствия, зоны раздражения.

- Несколько лет на канале „RTVI“ просуществовало острое политическое ток-шоу «Перекресток». Вы приглашали в студию людей с диаметрально противоположными политическими взглядами, которые должны были «перетянуть» телезрителей на свою сторону. Однако вы как ведущий нередко поддерживали одного из гостей, а не являлись сторонним наблюдателем. Почему вы не сохраняли нейтралитет? В связи с чем эта программа была закрыта?

- Я по своей природе не «модератор», тупо предоставляющий по очереди слово гостям, а ведущий и журналист со своей точкой зрения, которую никогда не скрывал. Не считал нужным это делать и в «Перекрестке», тем более, что в передаче всегда доставалось «всем сестрам по серьгам»: и тем, с кем не согласен, и тем, чья позиция была мне близка. Программа ушла из эфира по далеким от творчества причинам – у нее был очень высокий рейтинг.

- С недавних пор вы ведете новую передачу «Американский ликбез». Расскажите, пожалуйста, немного о ней.

- А зачем рассказывать? Смотрите! Мы решили устроить натуральный ликбез. Американская история, политика, искусство, литература, архитектура, иммиграция, театр, живопись, кинематограф, религия… Постыдно мало знаем о стране, в которой живем.

- Кроме телевидения, вы еще работаете на радио «Давидзон», где ведете три программы: «Топ-парад», «Рикошет» и «Полный шалом». Если не ошибаюсь, под названием «Полный Шалом» вышла и ваша книга… При таком напряженном графике есть ли у вас свободное время, если да, то как вы его проводите?

- Добавьте еще спектакль, который я недавно поставил в еврейском театре «Хаверим»… Я совсем не умею отдыхать. Не получается, даже когда появляется такая возможность. И не потому, что я эдакий одержимый «трудоголик», который ничего не видит кроме работы, вовсе нет! Просто так и не научился отдыхать, что глупо и вредно одновременно. А на загруженность я не жалуюсь, хотя обычно к ночи уже мало чего соображаю. Я вообще очень не люблю эти разговоры: «Ах, я так устаю! Ах, я с ног падаю!» Кто заставляет? Работай поменьше, получай поменьше, меняй профессию, в конце концов, чего плакаться-то?! Вот у Иващенко и Васильева была такая строчка в песне: «Лучше быть нужным, чем свободным». Абсолютно согласен!
- Так есть ли у вас свободное время?
- Свободное время? Обожаю смотреть хоккей и футбол, люблю азартные игры, казино, карты, хороший коньяк, табак, быструю езду, общество красивых женщин. Я много чего люблю… кроме здорового образа жизни. Утром уезжаю, вечером приезжаю. Ужасно хочется спать завалиться, но тут жена строго спрашивает: «А уроки ты сделал?». Это значит, что надо идти к компьютеру и готовиться к завтрашней программе, к записи, писать сценарий «Ликбеза», статью для газеты или отвечать на ваши вопросы.
«Партнер»